Недавно я узнал, что Саша, помыкавшись вместе с женой, а в последнее время и с маленькой дочкой семь лет в семейном общежитии ЗИЛа, наконец-то получил двухкомнатную квартиру. Поэтому, приехав по названному адресу, прежде всего поздравил супругу Балашова Татьяну с новосельем. И тут же осекся - крохотные размеры прихожей и комнаты не говорили о приобретенном жилищном комфорте.
— Так мы по-прежнему в семейном общежитии,— сказала Таня,— а Саша с раннего утра и до поздней ночи приводит в порядок новую квартиру. _ Подождите, он с минуты на минуту должен приехать.
Действительно, вскоре появился глава семьи: «Сейчас переоденусь и поговорим». Мы встречались с ним прежде только зимой, а сейчас, увидев его в легкой тенниске, поразился широким мускулистым плечам, выпуклым бицепсам.
— Качаешь мышцы? Фигура явно не спидвейная.
— Нет, это у меня от мотокросса. Занимаюсь им с пятнадцати лет, когда мой старший брат Сергей привел в мотосекцию города Лениногорска Северо-Казахстанской области, где я родился и вырос. Был вторым призером Казахстана среди юниоров, выступал на Союзе. Мой первый тренер Василий Васильевич Дальчанин не переставал внушать: «Кросс всему голова в мотоспорте, пройдете его школу, легче будет в других дисциплинах». Так что не бросаю кросс и поныне. Если бы имел японский мотоцикл, обязательно стартовал бы в чемпионатах России или за какую-нибудь нашу профессиональную команду. Но в СТК ЗИЛа одна рухлядь, она годится разве что для тренировок. Правда, прошлым летом по приглашению моего спонсора Рольфа Кольба выезжал в Германию и участвовал в международных кроссах. В одном на «Хонде» занял пятое место, в другом — третье.
— А когда сел на трековый мотоцикл?
— В шестнадцать лет и сразу на пятисотку. Два года просто катался, а когда исполнилось восемнадцать, стал выступать в чемпионатах Казахстана и СССР. Благодаря зимнему спидвею я оказался в Москве. В восемьдесят шестом году на полуфинале первенства Советского Союза в Ленинграде мне предложил переехать в столицу тренер СТК ЗИЛа Виктор Аркадьевич Сабуров. Ему я очень многим обязан, в жизни мы — близкие друзья. Это он, кстати, в конце концов «выбил» мне квартиру.
— Но что-то ты долго шел в сборную команду...
— Попал я в нее быстро и столь же быстро вылетел. Сразу после переезда в Москву занял четвертое место на юниорском чемпионате Союза и был включен в сборную. Но пришла пора призыва в армию. Обещали забрать в ЦСКА или какой-нибудь другой спортивный армейский клуб. Не получилось. Отслужил честно два года. Когда в восемьдесят девятом вернулся в Москву, меня уже забыли, пришлось все начинать сначала. К счастью, в том же году я в составе команды столицы выиграл чемпионат страны и вновь оказался в сборной. Дела вначале шли туго. Замучили схсоды из-за неисправностей мотоцикла и травмы. Ни в девяностом, ни в следующем сезоне в финалы личных чемпионатов мира не попадал. Езжу стабильно лишь два последних года.
— А как дела на внутреннем фронте?
— Странно, но мне упорно не везет в личных соревнованиях. Имею лишь одну серебряную медаль чемпионата России, зато три золотые в командных первенствах СССР.
— Чем тебе нравится зимний спидвей?
— Трудный вопрос. Отвечу так: вначале я к нему относился несерьезно, больше думал о кроссе, но когда пошли результаты, когда окунулся в атмосферу этого вида спорта, понял, что он — моя жизнь, моя судьба. Вне его я себя не представляю.
— А что, на твой взгляд, самое трудное в спидвее?
— Однозначно — травмы. Вернее, способность гонщика забыть их. Только в этом сезоне я получил три травмы. И все от шведа Сирениуса. В жизни он дружелюбен, весельчак, но на ледяной дорожке от него можно ожидать что угодно. На тренировочном сборе в Северодвинске Сирениус серьезно повредил мне руку, в официальных соревнованиях дважды отправлял в соломенные тюки. А эпизод, когда он буквально стащил меня с мотоцикла в Ассене на финале командного чемпионата мира, видели миллионы телезрителей. Хорошо, что швед еще не набрал высокую скорость — иначе я оказался бы под шипами его мотоцикла. Опасаюсь еще немца Михаэля Ланга и шведа Стефана Свенссона. Они тоже не блещут джентльменством на треке. Грубые приемы вызывают обиду, поскольку сам езжу аккуратно, никогда не был виновником падения соперника. Но возвращаюсь к заданному вопросу. Я научился забывать травмы. Выезжаю на дорожку и думаю только о предстоящем заезде.
— Саша, ты не обладаешь стремительным стартом, но, как правило, «разбираешься» с соперниками уже на первом повороте. Как это удается?
— В спидвее надо думать, тщательно изучать манеру езды конкурентов. Это только с трибуны кажется, что на дорожке тесно. На самом деле почти всегда, когда следишь за перемещениями соперников и предугадываешь их намерения, находишь явную или прогнозируемую лазейку, в которую устремляешься. Если она не выводит в лидеры, то главное — не спешить, терпеливо ждать ошибок партнеров по заезду, вызывать их на неправильный ход. Например, атаковать несколько раз справа, приучить к такой тактике, а затем сделать рывок слева. Что касается слабого старта, то где мне его отрабатывать? Зимой в Москве льда на улицах полно, но нет ни одной дорожки для спидвея.
— Считаешь ли ты себя на сегодня сильнейшим гонщиком в мире?
— Судя по результатам, нет, а по тому, как еду,— да.
— Какое самое трудное соревнование было в твоей жизни?
— Безусловно, финал личного чемпионата мира нынешнего года в Саранске. Я как никогда был готов к победе, никого не боялся. И вдруг два срыва: один — из-за заводского технического дефекта, другой — из-за оплошности механиков. Морально переживал. Хоть в доску расшибись обгоняй соперников на круг — все равно ничего нельзя изменить.
— В предыдущем номере АМС, где публиковались отчеты о главных стартах зимнего спидвея, я немного рассказал о твоем спонсоре Рольфе Кольбе. Когда ты с ним познакомился?
— В восемьдесят девятом году мы проводили тренировочный сбор в Воркуте, туда и приехал Кольб со своим сыном Дитером, который тоже занимается ледовым спидвеем. Между прочим, я тогда не в фаворе был у тренеров. А Рольф, посмотрев на меня в деле, сразу сказал нашему наставнику Владимиру Чекушеву: обрати внимание на Балашова, у него большое будущее. Так мы познакомились и вскоре стали друзьями. Рольф — фанатик трековых гонок. Сам он в прошлом тринадцатикратный чемпион Германии по спидвею на мотоциклах с коляской. Когда у меня пошли результаты, Кольб взял надо мной шефство. Такое огромное предприятие, как ЗИЛ, не в состоянии купить трековый мотоцикл. Эти заботы бескорыстно взял на себя Рольф. Только благодаря ему я остался в спидвее, проблем с техникой нет. К русским он относится ^исключительно уважительно. В Ассене Валере Иванову предоставил мотоцикл, на всех соревнованиях за рубежом устраивает в своем автобусе для нас бесплатный ресторан. Сейчас Кольб купил для меня мотор и оплатил его подготовку к новому сезону известному специалисту завода ЯВА Станду Вошеку. сторан. Сейчас Кольб купил для меня мотор и оплатил его подготовку к новому сезону известному специалисту завода ЯВА Станду Вошеку.
— Но официальный спонсор нашей сборной — немецкая фирма «Левиор». Значит, ты, как говорится, одновременно доишь двух коров?
— Ну, Кольб денег мне не платит. О «Левиоре» особый разговор. Наверное, в практике заключения спортивных контрактов не было примеров, когда сильнейшая в мире сборная команда продавалась скопом на несколько лет вперед. Ведь с отдельными гонщиками даже не поговорили. Попраны элементарные юридические нормы, всех оценили как при былом социализме — одинаково. Имел ли самый именитый из нас Юрий Иванов право выдвинуть свои условия, Николай Нищенко свои и так далее? Безусловно. Контракт должен заключаться с каждым индивидуально. А мы даже не знаем его сути. Например, в случае тяжелой травмы или, не дай Бог, гибели на соревнованиях будет ли «Левиор» обеспечивать семью пострадавшего? Таких вопросов много. А со мной поступили вообще как при крепостном праве. Сын крепостного, известно, тоже являлся собственностью барина. Я был в резерве сборной, когда «Совтехноспорт» и ЦАМК заключили договор с «Левиором», а потом автоматически ведь вы профессионалы, а борьбу ведете с любителями. Пожарным Сирениусом, фермером Лангом, механиком автоматически попал под юрисдикцию этого контракта. Суммы выплат в валюте фирмой за высокие результаты являются коммерческой тайной, но, заверяю вас, — они мизерные, на них не проживешь. К тому же постоянно приходится унижаться — напоминать представителю «Левиора», что фирма нам задолжала, а денег все нет. Если контракт кому-то выгоден, то только не спортсменам.
— Часто наблюдаешь за вами в закрытом парке, и складывается впечатление, что готовитесь как к последнему и решающему бою. Но ведь вы профессионалы, а борьбу ведете с любителями. Пожарным Сирениусом, фермером Лангом, механиком автомастерской Вестлундом...
— За живое задели. Нас и сейчас часто упрекают в этом. Давайте все разберем по полочкам. Может, раньше и был профессионализм в ледовом спидвее. Чемпионы мира получали стипендию по триста-триста пятьдесят рублей в месяц (сумму по тем временам немалую) и стартовали во многих соревнованиях в стране, пополняя свой бюджет выплатами за заработанные очки. Теперь все иначе. Вы когда-нибудь видели безработного профессионала, чемпиона мира? Вот он перед вами. С апреля я уволен с ЗИЛа.
— Но ты там никогда не работал, а только числился.
— Выходное пособие с надбавкой я получил в размере пятнадцати тысяч. За такие деньги работать? Как прокормить семью из трех человек, когда жена временно стала домохозяйкой, воспитывает маленькую Алису. А стипендию мне никогда не предлагали, и не знаю, существуют ли они сейчас и каковы их размеры.
— Подскажу: максимальная для чемпионов мира — до двадцати тысяч в месяц.
— Вот видите. По нынешней инфляции это меньше, чем прежние триста. За двадцать тысяч рисковать жизнью?
— Но ведь вы получаете еще валюту за рубежом.
— Не спешите. Давайте разберемся, кто же в действительности профессионал. Футболисты, хоккеисты, теннисисты, выступающие за рубежом, безусловно, да. Они достойно получают за свою работу. Могут позволить себе купить многокомнатную квартиру, дорогую машину. И это справедливо: профессионал высокого уровня должен иметь отличное обеспечение. Я же профессионал от спидвея по своей прежней зарплате в подметки не гожусь любителю Сирениусу. Имея его доходы, день и ночь дежурил бы на пожарной вышке. Между прочим, вы сами писали, шведу сохраняют зарплату, когда он уезжает на соревнования.
Теперь о валюте. Система откровенного грабежа спортсменов была придумана у нас, когда меня еще не было на свете. Стартовые деньги, которые выплачивает организатор каждому спортсмену, безоговорочно забирает руководитель делегации и сдает в кассу ЦАМКа. Туда же поступает большая часть валюты за набранные нами очки. Нам положено к выдаче от общей суммы только двадцать пять процентов, и то не более определенной суммы. В том же Ассене я набрал тридцать пять очков, а получил всего около двухсот пятидесяти гульденов.
— Остальную сумму тебе выдали в рублях.
— За весь сезон, а я оказался самым результативным из наших, за заработанную ЦАМКу валюту получил сто семнадцать тысяч. Прибавьте зарплату за три месяца на ЗИЛе и всю сумму разделите на двенадцать месяцев в году и на три человека моей семьи. Не густо получилось. А ведь те же Сирениус, Ланг и другие зарубежные гонщики такой обираловки не знают: они кладут себе в карман все выплаты организаторов соревнований за дорожные расходы, стартовые и очковые. В сезон они зарабатывают очень много. К тому же все имеют спонсоров, и календарь состязаний у них куда обширнее, чем у нас,— многоэтапные чемпионаты межнациональной лиги по ледовому спидвею, открытые первенства Скандинавских стран. А я за всю зиму участвовал лишь в шести соревнованиях, включая два на тренировочном сборе. Остальные мои товарищи по сборной провели еще меньше. Так кто же профессионалы?
— Что нужно сделать, чтобы оживить наш спидвей?
— Люди, отвечающие за его судьбу, озабочены лишь чемпионатами мира. С распадом СССР соревнований стало меньше. Надо всячески расширять программу стартов — устраивать коммерческие гонки, возобновить розыгрыш Кубка катка Медео, выезжать на те состязания за рубеж, о которых я говорил.
— Если бы тебе предложили индивидуальный контракт с какой-нибудь зарубежной фирмой, согласился?
— Безусловно. Посредничество в выездах со стороны ЦАМКа мне не нужно. Я имею машину, способен сам купить лицензию и на собственной машине добраться до места соревнований. А Кольб доставит туда мотоцикл. И посредников при расчетах не будет.
— Твои ближайшие планы.
— Летом планирую вновь выехать в Германию. Выступлю в кроссе и попробую свои силы в летнем спидвее.
— А какая профессия твоей жены?
— Швея-моторист.
— Сам ты моторист,— услышав ответ мужа, кричит из коридора Татьяна,— я мастер легкого женского платья.
— Пусть мастер, разницы не вижу,— соглашается Саша.— Можно в АМС опубликовать объявление?
— Вообще-то за него нужно платить. А какое?
— Безработный профессионал, двукратный чемпион мира ищет спонсоров в России и других странах СНГ.
— Хорошо, что возьмешь с бедного безработного.
Источник: Журнал «АМС», №8, 1993