— Сергей, вы столь удачливы и заметны на овалах ипподромов, что у многих складывается впечатление, что Успенский специализируется исключительно в этой дисциплине.
— Специализация эта не от хорошей жизни. Просто сейчас выезжать на ралли стало слишком накладно, поневоле приходится ограничиваться ипподромом. Вообще-то я пробовал себя почти во всех видах автоспорта, но моей первой и единственной привязанностью остается ралли. Я раллист по натуре. Честно говоря, мне скучно ехать по одному и тому же кругу всю жизнь. А ралли — это всегда неожиданности, всегда разнообразие. Если хотите, не просто спорт, а чуть-чуть приключение. А самое главное — упоительный творческий процесс. От подготовки машины до финиша гонки.
— Стало быть, вас нельзя отнести к тем гонщикам, которые предпочитают, чтобы им подкатывали уже готовый автомобиль?
— Ни в коем случае. Предпочитаю все делать своими руками. И нахожу в этом удовольствие. В моей спортивной карьере был период, когда я оказался только, как говорится, «наездником» — в заводской команде АЗЛК. Я приходил на работу, будто в контору. Слонялся восемь часов по мастерской и не мог приложить к делу свои навыки и умение. Там, знаете, все было, как в интермедии Райкина «Кто шил костюм?». Помните: один пуговицы пришивает, другой — рукава, третий — штанину. Вот и на АЗЛК — кто-то мотор готовит, кто-то — подвеску, кто-то — тормоза. В итоге же вместо персональной ответственности выходила коллективная безответственность. Никогда у меня, ни до, ни после, так часто не ломалась машина.
— Может быть, дело здесь в том, что собранную своими руками машину гонщик и бережет больше?
— Думаю, тут есть доля истины» Когда постоянно ездишь на всем готовом, когда к твоим услугам — и толпа механиков, и технички чуть ли не на каждом допе, тогда и рискнуть можно и о машине не думать. Я же не избалован сторонним вниманием. Помню, первый свой раллийный автомобиль из утиля собирал, по тольяттинским свалкам с друзьями детали искал. Кузов был настолько прогнивший, что в салоне пришлось доски подкладывать, а на них уже сиденья крепить. Многое покупал на свои деньги, товарищи помогали. Встанешь иной раз на трассе — они бегут: кто с ключом, кто с канистрой. Естественно, я не мог себе позволить бить машины.
— И все же, Сергей, не жалеете, что не довелось выступать в солидной команде с вышколенными механиками. серьезным сервисом, чтобы можно было сосредоточиться исключительно на гонке?
— О чем теперь говорить? Не довелось — так не довелось. Я даже в сборную СССР попал, когда она уже разваливаться начала. Тренера у меня никогда не было, спонсора — тоже. Кто знает, если бы кто-нибудь, что называется, тащил меня за шкирку, то мой послужной список был бы богаче. Но зато сейчас я могу гордиться тем, что всего добился сам. Что имею — все мое. Вообще у меня, видимо, в характере — стремление преодолевать трудности. Даже когда катаюсь на горных лыжах, стараюсь выбрать такой склон, где полно препятствий.
— Ну, наверное, в спорте, тем более в отечественном автомобильном, без характера в любом случае не обойтись.
— Для успеха необходим характер, плюс талант. Все дело в том, сумеешь ли ты совладать с даром Божьим. Я знаю немало примеров, когда недостаток таланта спортсмен с лихвой компенсировал работоспособностью. Например, Филимонов. Лично видел, как «Фил» один и тот же поворот, наверное, раз сто на тренировках проезжал и добивался своего. И это вызывает у меня искреннее уважение.
— Скажите, вам везло в жизни на хороших людей?
— Хороших все-таки больше, чем плохих. С благодарностью вспоминаю, скажем, руководителя Центральной лаборатории контрольных испытаний автомобилей ЗИЛа Валерия Владимировича Кружкова. Восемнадцатилетним парнем я работал у него водителем-испытателем. Помню, когда освободился кроссовый ЗИЛ-130, Валерий Владимирович, в прошлом, кстати, известный ватерполист, устроил среди претендентов на место за рулем спортивного грузовика мини-соревнования. И увидев, что я, щуплый пацан, показал себя лучше солидных дядей, не колеблясь, отдал мне машину. Так началась моя карьера гонщика. Впрочем, вскоре кроссы на грузовиках запретили, и я начал искать другие возможности заниматься автоспортом. Очень меня тогда агитировал за кольцевые гонки мой друг и отличный пилот «формул» Владик Барковский. Московский автостроительный институт для меня даже «Эстонию» купил. Но поездить на ней я так и не успел. Страсть к ралли все-таки пересилила.
— Сергей, говорят, вы трудно сходитесь с людьми, что вы неуживчивый человек...
— Я требовательный. Предпочитаю говорить правду в лицо, а не шушукаться за спиной. Не всем это нравится. А неуживчивым меня считают люди необязательные. В жизни я руководствуюсь принципом — уговор дороже денег. Умри, но сделай, что обещал. С коллективом, с которым я сейчас работаю в МАСИ, у меня отношения нормальные: мы делаем одно дело и понимаем друг друга.
— Интересно, как складываются ваши отношения в экипаже со штурманом?
— Последние годы я постоянно выступаю в паре с Алексеем Зябловым. Прежде он работал механиком на АЗЛК. С ним у нас чисто рабочие отношения.
— Был случай, когда вы сами оказались в роли штурмана.
— Это случилось на ралли «Ялта». Как-то на соревнованиях в Румынии я познакомился с очень общительным французом — Жоржем Оуэлом. Несмотря на свой солидный возраст, а ему уже при первой нашей встрече было под восемьдесят, он, словно мальчишка, одержим ралли, до сих пор выступает в состязаниях. Признаюсь, не перестаю удивляться его энергии. Он, между прочим, владеет рестораном в центре Парижа, однако при этом сам зачастую стоит у плиты. Бывает, разговаривает сразу по двум телефонам, что-то у него на сковородке шипит, а он еще с тобой ухитряется переброситься парой слов. Именно Оуэл пригласил меня выступить в зимних гонках «Андрос Трофи» в Париже. В Ялту же он приезжал ко мне с ответным визитом, но где-то по дороге «потерял» своего штурмана. Вот и пришлось мне на время переквалифицироваться. Впрочем, то был как раз тот случай, когда важна не победа, а участие.
—Судя по вашему агрессивному, напористому стилю езды, похоже, то был едва ли не исключительный случай.
— Я максималист, и если уж за что-то взялся, то буду идти до конца — к победе.
— Однако, согласитесь, добиваться ее становится все труднее, выступая на отечественных автомобилях.
— Я совсем не против, когда мои соперники пересаживаются на иномарки. Это вполне объективный процесс, от которого наш спорт только выиграет. У меня же пока такой возможности, увы, нет. Мы немного у себя в спортлаборатории МАСИ занимаемся обслуживанием и ремонтом автомобилей, но заработанных денег хватает только на ипподромные гонки.
Сейчас совместно с фирмой «Субару» мы создаем сервисный центр по обслуживанию ее автомобилей. Фирма предоставит нам оборудование и, быть может, в дальнейшем с их помощью у нас тоже будет спортивный автомобиль.
Мы все надеемся, что дело пойдет. На фирме считают, что машина должна завоевать наш рынок — у нее большой ход подвески, оппозитный двигатель, оцинкованный кузов, полный привод — как раз для наших дорог. Тем более автомобиль — среди лидеров чемпионата мира по ралли, что создало ему неплохую рекламу.
— И как увязать сервисный центр «Субару» и МАСИ?
— Он создается на базе учебно-научного центра института, директором которого я являюсь. На кафедре автомобилей МАСИ в курс обучения вводится новая специальность — автосервис. В нашем центре студенты будут получать информацию о новых европейских технологиях и проходить практику. Ректорат мыслит современно и одобряет все это.
— Выходит, не за горами то время, когда мы увидим Сергея Успенского за рулем «Субару»?
— Ну, об этом говорить пока рано.
— И напоследок довольно необычный вопрос. После прошлогодней победы в «Гонке звезд» в одной газете вас назвали князем Успенским...
— Дело в том, что князь я или не князь, может подтвердить только Дворянское собрание, членом которого я не являюсь, а свидетельство о рождении тут ни при чем. Поэтому я считаю, что князем называться не могу. Я из княжеского рода, князьями были мои предки по линии деда и матери. Но считаю, что один человек может родиться в семье с предками-князьями и быть недостойным их, а другой может родиться где-нибудь в глухой деревне и быть очень интеллигентным человеком. Тут все дело во внутренней культуре, по которой и следует оценивать людей, а не по их родословной.
Источник: Журнал «АМС», №3, 1994