Началось все в Сан-Паулу, на автодроме «Интерлагос», носящем имя другого знаменитого бразильского гонщика, Карлоса Пасе. Тренировки и квалификационные заезды прошли без осложнений. Ален Прост легко и непринужденно занял первое место на старте, к чему обычно не слишком рвется. Сенна же с великим напряжением всех сил показал время почти на две секунды худшее, а это предвещало в воскресной гонке отставание едва ли не на круг.
Вполне возможно, что так оно и случилось бы, не вмешайся высшая сила. Во всяком случае после трети дистанции лидирующий «Вильямс» под номером два ушел вперед так далеко, что французский «Профессор» позволил себе даже чуть сбросить темп. Но именно в этот момент Господь, столь часто поминаемый Сенной (над чем, заметим, иногда позволяет себе довольно рискованно подшучивать Прост), словно вспомнил о том, что Айртон носит неофициальный титул «человек дождя» формулы t. И разверзлись хляби небесные!
На гоночной трассе воцарился хаос. Хуже того — хаос этот поразил прежде всего команду «Вильямс». Прост сообщил по радио, что едет «переобуваться», но услышал в ответ, что как раз в это время шины меняет Хилл. Французу пришлось отложить визит в боксы на следующий круг, и это промедление оказалось «смерти подобно». В конце стартовой прямой трехкратный чемпион мира как ни осторожничал, все же не сумел объехать остановившийся «Минарди» Кристиана Фиттипальди, и «Вильямс», на сликах чувствовавший себя словно неловкий кавалер на свеженавощенном паркете, медленно покинул трассу. А потом выяснилось, что француза неверно информировали — боксы были уже свободны...
Неприятности постигли и еще одного соперника Сенны — Михаэля Шумахера. «С самого начала на экранах наших компьютеров мы видели: что-то не в порядке с мотором, его «Бенеттона»,— говорил Джин Бретт, представитель «Косворта».— А разобраться что к чему смогли лишь во второй его заход в боксы». Но еще во время первой остановки желтый автомобиль под номером 5 сорвался с домкрата, и механикам пришлось снова его поднимать. В довершение же всего судьи оштрафовали немца на 10 секунд за обгон «под желтым флагом».
Словом, небесный заступник сделал все, чтобы облегчить Сенне путь к победе. Теперь дело было за самим бразильцем. И справился он превосходно. Сначала Айртон сменил «мокрые» шины на слики чуть раньше Хилла и отыграл у него несколько важных мгновений. А потом продемонстрировал один из тех виртуозных приемов, за которые и получил прозвище «Волшебник». На огромной скорости бразилец зашел в правый поворот по внутренней стороне. Хилл легко дал ему дорогу, рассчитывая, что обгонит «Мак-Ларен» на выходе из поворота, когда того неминуемо вынесет на внешнюю бровку. «Но этого почему-то не случилось»,— недоуменно разводил руками после финиша Деймон. Сенна же на традиционной пресс-конференции напоминал пай-мальчика, только что получившего любимое мороженое на десерт: «Это была прекрасная гонка! Но не думайте, что мне было легко. Там в одном месте трассу пересекала настоящая река! Во-о-т такая...»
Ну, а пока в лагере желто-синих слегка недоумевали, пока красно-белые шумно праздновали сотую победу «Мак-Ларена» в Гран-при (после вечеринки в веселой компании у Сенны потом несколько дней болело горло), пока журналисты гадали, заключит ли бразилец постоянный контракт или будет мурыжить своего шефа Рона Денниса договорами на одну гонку, за тысячи километров от теплого Сан-Паулу в весенней промозглости Туманного Альбиона волновался Том Уиткрофт.
Заветной мечтой владельца гоночной трассы «Донинг-тон-Парк», что расположена в Средней Англии, в 18 километрах к юго-западу от Ноттингема, было вернуть на нее гонки Гран-при. Когда-то, еще до войны, здесь блистали Берндт Роземайер и Рудольф Караччиола, Акиле Варци и Тацио Нуволари, но потом Гран-при Великобритании проводился в Сильвер-стоуне, Эйнтри и Брандс-Хэтче, каждый раз обходя Доничгтон стороной. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Владельцы японского автодрома «Аутополис», на котором было намечено проведение одного из весенних этапов чемпионата. Гран-при Азии, разорились, а новые хозяева заявили, что для тщательной подготовки к встрече формулы 1 им необходим по крайней мере год. Так появилась идея провести вместо азиатского Большой приз Европы. И выбор Берни Экклстоуна, президента FOCA, Ассоциации конструкторов формулы 1 и по существу владельца всего этого «большого цирка», пал на Уиткрофта и его трассу.
Гран-при Европы ведет свое происхождение еще с 1923 года. Именно с этого времени ежегодно одному из наиболее популярных больших призов, проводимых тогда в Италии, Бельгии, Франции, стали присваивать европейский статус. Это привлекало гонщиков, автозаводы, публику и, наконец, рекламодателей. К сожалению, после войны с началом чемпионата мира традиция забылась, ненадолго возродившись в середине 80-х, когда в Брандс-Хэтче и на «Нюрбургринге» прошли три розыгрыша Гран-при Европы. И вот спустя семьдесят лет после первой «панъевропейской» в Италии Донингтон принимал Большой приз Старого Света.
Том Уиткрофт сделал все от него зависящее, чтобы состязания не вызвали ни малейших замечаний и запомнились гонщикам, зрителям, всем любителям автогонок. Но действительность превзошла все его самые смелые ожидания. Гран-при в Донингтоне весной 1993 года будут вспоминать и через десятилетия — такая это получилась гонка. Вот уж воистину — человек предполагает, а Господь располагает.
Из вместительных внутренностей больших разноцветных грузовиков еще только выгружались гоночные болиды, а журналисты уже рассуждали о том, что и в Донингтоне, как и в Бразилии, Сенна имеет шансы поиграть с «Вильямсами» в кошки-мышки. Во-первых, из-за особенностей трассы — она уже, чем большинство других автодромов, повороты здесь более «медленные».
Поэтому преимущество «Вильямса» в мощности до известной степени нивелируется. Ну а во-вторых, знаменитая английская погода. По собственному опыту могу сказать: за день чуть ли не все четыре времени года можете вы увидеть здесь в середине апреля. Вот и пасхальные праздники нынешнего года не были исключением.
В пятницу шел дождь, и самым быстрым был Сенна. В субботу светило солнышко, и «вильямсы» взяли убедительный реванш «Мне незачем было особенно напрягаться,— довольно жмурясь, словно сытый кот на завалинке, говорил Прост.— Ведь если кто и мог ко мне приблизиться, так только Деймон. А в случае неожиданностей я спокойно проехал бы еще на полсекунды быстрее».
Но вот пришло воскресенье, небо набухло дождем, и от хорошего настроения француза не осталось и следа. И не только плохая погода тому виной. Первый круг этой гонки большинство спортивных изданий мира, не сговариваясь, назвали фантастическим. То, что совершил Сенна, было достойно подвигов Нуволари, когда легендарный итальянец на слабеньком «Альфа-Ромео» обходил могучие «мерседес-бенцы» и «ауто-унионы». С четвертого места, не слишком хорошо взяв старт, бразилец словно в каком-то сверхъестественном танце обошел сначала Шумахера, потом Хилла и, наконец, под неистовый рев трибун Проста.
Уже после гонки на вопрос, что он делал тогда, как сумел совершить этот невероятный слалом, Сенна ответил: «Я не помню, вообще ничего не помню| Я плохо стартовал и, кажется, даже потерял несколько мест (или нет?). А потом рванул вперед, «на тормозах» обошел кого-то в первом повороте, потом еще, а за поворот до стартовой прямой был уже лидером. Но это был мой единственный шанс. Только ошеломив их с самого начала, пока Хилл с Простом еще не «присиделись» впереди, можно было рассчитывать победить «вильямсы».
Но обойти — полдела, нужно было еще удержать преимущество. И тут даже у самых ярых поклонников Сенны от удивления глаза на лоб полезли: бразилец с каждым кругом наращивал преимущество, уверенно отрываясь от пары желто-синих машин. Много позже Прост объяснил свои проблемы: это сцепление). Каждый раз, включая перед поворотом более низкую передачу, я вынужден был ждать секунду-две. Так совершенно невозможно управлять гоночным автомобилем — ведь если нужная передача не включается немедленно, задние колеса блокируются, и вы тормозите гораздо раньше, чем требуется. В конце концов я понемногу приспособился к такому невероятному стилю вождения и Даже попытался чуть прибавить. Но тут пошел дождь, и вся моя работа полетела к черту...»
Потом пошел дождь... Такого невероятного калейдоскопа событий не припомнят и старожилы, как говорят метеорологи. Пять раз менял резину — «с мокрой» на «сухую» и наоборот — Сенна, шесть — Хилл, семь — Прост. Бразилец заезжает в боксы, а там его не ждут! Лидер Прост. Француз стартует на новых шинах — мотор глохнет! Лидер вновь Сенна.
В этих условиях даже третье место бразильца Рубенса Баричелло было не такой уж и неожиданностью. Юный наследник Фиттипальди и Пике, Пасе и Сенны отчаянно сопротивлялся атакам самого Проста. Пока не сошел за шесть кругов до финиша — предал бразильца топливный насос. А дождь то прекращался, то начинался с новой силой. И пилоты вновь и вновь заезжали в боксы. «Это была невозможная гонка! — говорил после финиша совершенно измученный Хилл.— Первая гонка в моей жизни, в которой я не хотел продержаться как можно дольше. Наоборот, все, чего я желал, чтобы она побыстрее кончилась. И все же в последнем перед стартовой прямой повороте я иногда краем глаза видел аплодирующих людей. И понимал тогда — я делаю все правильно, я держусь!»
Но все на свете кончается, закончились и эти «невозможные» два часа. И трудно было с уверенностью сказать на финише, кто из пилотов счастливее — приехавший шестым Барбацца, завоевавший-таки четыре очка Прост или победитель Сенна. «Сейчас я бы хотел только одного — попасть домой»,— устало подытожил бразилец встречу с журналистами.
Но один человек прямо светился счастьем — Том Уиткрофт. Еще бы, ведь Гран-при Европы в милом его сердцу Донингтон-Парке действительно стал грандиозным зрелищем, которое не скоро забудут. Но для этого всем пришлось изрядно потрудиться — и самому Тому, и господу Богу, и, конечно, Айртону Сенне.
Источник: Журнал «АМС», №6, 1993