Формула 1 — удивительное соревнование. Абсолютно в этом убеждена, потому что принадлежу не к касте узких автомобильных специалистов, а к тому сорту репортеров, которые "и швец, и жнец, и на дуде игрец". Плохо это или хорошо, не мне судить, но уж сравнить есть с чем, зто точно. Так вот — нет на этом свете ни одного другого соревнования, которое выдержало бы сравнение с формулой 1. Если на чемпионате мира по велоспорту. Олимпийских Играх или крупном конькобежном турнире любую информацию нужно добывать, как секретные разведданные во время войны, то на Гран-при она сама буквально плывет тебе в руки. Нет, конечно, ни патрон Мак-Ларена Рон Деннис, ни шеф Бенеттона Флавио Бриаторе, ни менеджер и одновременно старший брат Жана Алези Жозеф не станут ловить тебя за лацкан пиджака и доверительно рассказывать о планах и прожектах. Отнюдь, сильные сего четырехколесного мира — люди довольно скрытные, отменно натренированные в соблюдении кодекса чести, существующего здесь так же, как и в других областях человеческой деятельности, а посему — умеющие, сказав много, не сказать, по сути, ничего. Все зависит от того, насколько журналист, работающий тут, умеет видеть, слышать, анализировать и задавать вопросы. Желательно — к месту и ко времени. А потому, путешествуя по пит-лейну и паддокам, желательно держать глаза и уши открытыми. Что я и делала все три дня моего визита на Гран-при Венгрии.
Основная жизнь, как это ни странно, во время гоночного уик-энда кипит не в боксах, а именно в паддоках. И, чуть-чуть потолкавшись здесь, даже человек, не слишком разбирающийся в формуле 1, отыщет болевые точки, о значит — источники информации. Ну, например: вся журналистская тусовка из двухэтажного, отменно оборудованного пресс-центра "Хунгароринга", в перерывах между заездами немедленно перетекала к ... моторхоумам (именно во множественном числе — это целый городок на колесах, эдакое государство в государстве) "Феррари".
Команда пользуется бешеной популярностью, несмотря на то. что результатами не блещет (залетную победу в Германии Герхарда Бергера трудновато принять за значительный успех). И, кажется, тайну "Скудерии" я раскусила. Она — в людях. Маленький смешной человечек, вообще-то сторонящийся прессы, но отнюдь не робкий, а довольно жесткий в общении с ней, — "министр внутренних дел" Жан Тодт. Ух, как всем хотелось в Венгрии поговорить именно с ним! А он, мило улыбаясь и никому не отказывая, умело подставлял... "министра внешних сношений" Ники Лауду. Говорят, что между ними очень сложные взаимоотношения, однако публично это никак не выражается — приоритеты поделены предельно точно, каждый знает свой маневр и не вмешивается в дела коллеги. А на деле получается освещение бытия команды во всех аспектах.
Еще больше, чем Лауда и Тодт, популярны гонщики. Алези — большой любитель поговорить с прессой и публикой, так сказать, витрина "Скудерии". А потому, если бы существовал приз зрительских симпатий, принадлежал бы он именно ему. Бергера такое преимущество партнера нисколько не уязвляет.
— Почему я должен ревновать Жана к тому, — смеясь пожимает он плечами, — без чего он просто засохнет, а я могу свободно обойтись?
Обойтись не очень-то получается — Герхарда, президента GPDA, журналисты атакуют везде, где отловят. Кстати, одно любопытное наблюдение. В пятницу, когда у Алези дела шли относительно неплохо, он охотно дискутировал с прессой по любым вопросам, Бергер же главным образом отсиживался в автобусе. В субботу, когда стало ясно, что "Феррари" Алези ехать отказывается, Жану было не до разговоров, — и на свет выплыл Герхард безропотно принимавший удар на себд. И как-то так получалось, что, если у кого-то из журналистов оказывался вопрос, было кому его задать — в прямой видимости всегда был кто-то из "Феррари".
А вот в "Бенеттоне", расквартированном по соседству, дневали и ночевали в основном немецкие журналисты. И отнюдь не Михаэль Шумахер пользовался там повышенным спросом. Сложилось впечатление, что без своего менеджера, Вилли Вебера, он старается на рублике не появляться. Как тут не вспомнить юниорскую" команду "Мерседес-Бенца", в которой гонщиков — Шумахера, Вендлингерс, Френтцена — учили не только водить машину на гоночной трассе, но и общаться с прессой: что, где, когда и в какой ситуации говорить, что — нет. Шумахер, видно уже тогда ходил в отличниках. Да что там — даже поссориться со своей подругой Кориной без присутствия Вебера он не решался — Вилли в семейной сцене служил, видимо, громоотводом. Популярен был Бриаторе — летучие пресс-конференции он устраивал чуть не каждые пять минут. "Дело "Бенеттона" волновало всех, а по тому, как вели себя главы остальных команд, — будь то Лауда, Деннис, или Джордан, запросто заходившие к Флавио и вместе время от времени наносившие визиты в "Вильямс", становилось ясно — общественное мнение на стороне "Бенеттона" и явно готовится некая оппозиция ФИА.
А вот в том конце, где одиноко припарковался красно-белый автобус "Мак-Ларена", царило унылое запустение — приманки для журналистов у Денниса теперь нет. Даже пресс-конференция его и Жана-Пьера Жабуя, патрона "Пежо", собрала только самых отъявленных профи. Ажиотажа не наблюдалось. Как не наблюдается его и в зоне "Вильямса". Только человек в инвалидной коляске, патрон (пока еще) чемпионов Фрэнк Вильямс отвечал каким-то странно виноватым взглядом на каждый взор, направленный в его сторону...
Там, где квартируют младшие команды, вольница полная. Самым популярным человеком у прессы был... Джанкарло Минарди: в его автобусе стоял стоял аппарат, бесплатно угощавший всех (!) желающих вкуснейшим мороженым. А молодые бразильцы Рубенс Баррикелло и Кристиан Фиттипальди к полному восторгу фотографов время от времени устраивали игру в казаки-разбойники, ввергнув однажды в состояние каталепсии какого-то журналиста, честно пытавшегося взять интервью у Рубиньо. Он, склонив голову, что-то записывал в блокнотик, когда у стоявшего рядом с ним Рубенса подкравшийся сзади Кристиан вырвал журнал и кинулся бежать. Рубенс в стиле Карла Льюиса обидчика догнал поймав, настучал ему по затылку отнятым журналом и... вернулся к ошалевшему корреспонденту, который вертел из стороны в сторону головой, потеряв объект интервью! Веселые ребята...
Были встречи и из тех, после которых кое-кто склонен делать далеко идущие выводы. Например, Алези своими визитами в "Бенеттон" и долгим доверительным разговором с Бриаторе заставил одну венгерскую газету наутро написать, что Жан уходит из "Феррари". В таком случае, оттуда же (и туда же) уходит и Бергер, который не раз был замечен за разговором с Вебером. А вот папаша (и по совместительству менеджер — семейственность здесь развита как нигде!) Баррикелло все три дня буквально не вылезал из автобуса "Мак-Ларена", родив слух о переходе Рубиньо к Деннису. Баррикелло-старший, мило улыбаясь, ничего не опро вергал, журналисты по секрету сообща ли друг другу, что переход этот — реальность на девяносто процентов, и да же называли сумму трансфера — три миллиона долларов. Разгневанный Эми Джордан эту информацию опроверг, сам же Рубенс света на происходящее не пролил, отшутившись от насевших мастеров пера.
Короче, чего только не увидишь и не услышишь в паддоках! Мне же почему-то больше всего запомнился интерьер боксов "Феррари". Если у всех остальных команд стенки заклеены логотипами спонсоров то здесь — два громадных цветных постера во всю стену. Портреты Бергера и Алези. Глаза, следящие за тобой, когда проходишь мимо. Глаза, будто спрашивающие — кто ты?, зачем ты?
Так хотелось, чтобы они признали тебя своим! Когда ты — свой в этом узком, странном, столь эгоистичном и столь притягательном мире, тебе открывается еще больше, чем мне, гостье, хотя и умеющей слушать и смотреть.
Источник: Журнал «АМС», №10, 1994