Машина отзывалась на малейшее движение, послушная, казалось, любой его мысли, взгляду, желанию. Впервые в этом сезоне, да и, пожалуй, впервые в своей карьере Рэйни получил столь мощный, быстрый и устойчивый мотоцикл.
Правда, весной ему тоже казалось, что японцы сделали наконец хорошую машину. В нынешнем году «Ямаха» перешла на новые шины, а «Данлоп» отличается от «Мишлена», как небо и земля. Поэтому инженерам пришлось подготовить совершенно новое шасси. Поначалу Рэйни оно даже понравилось — существенно улучшилась управляемость. После четырех этапов калифорниец лидировал в чемпионате, одержав две победы. А потом случился настоящий провал.
Уже к началу лета стало ясно, что всеми своими плюсами новый мотоцикл чемпиона мира обязан исключительно шинам. Остальное, как вскоре понял Рэйни, никуда не годилось. В «быстрых» поворотах покрышки держали, и здесь можно было бороться с «Сузуки» Кевина Швантца, а вот в «медленных», где все зависит от того, кто позже сможет начать торможение и раньше разгон, техасец имел явное преимущество.
Мало того, на скоростных трассах с длинными прямыми и относительно небольшим количеством сложных поворотов преимущество получали пилоты «Хонды». Так в июне Рэйни оказался не на вторых даже — на третьих ролях. За большие призы Германии и Голландии боролись Швантц и Алекс Барруш из «Сузуки», «хондовцы» Дарил Битти, Майкл Дуэн, даже японец Синичи Ито и Даг Чандлер («Каджива») — словом, кто угодно, только не чемпион мира!
Вот тогда-то — тоже, наверное, впервые в своей карьере — Уэйн вспылил. «Я не могу ездить на таком барахле, Кенни. Мне просто стыдно!» — заявил он шефу. Робертс прекрасно понимал своего пилота, ведь трехкратный чемпион мира сам недавно сменил седло мотоцикла на беспокойное место руководителя гоночной команды.
«Король Кенни» пригрозил «Ямахе», что если его команда не получит конкурентоспособное шасси в течение пары месяцев, он обратится к «Хонде» или «Кадживе». А чтобы японцы не усомнились в решительности его намерений, Робертс заказал раму у французской «ROC-Ямахи».
И на этой машине Рэйни удалось победить. Нужно было видеть инженеров «Ямахи»! Уэйн до сих пор с удовольствием вспоминал те дни. Вдвоем с Кенни они вовсю нахваливали новый мотоцикл (который, по правде говоря, был вовсе не так хорош, чтобы гарантировать чемпионское звание). И это возымело свое действие.
К концу июля, ровно через месяц после ультиматума Робертса, Уэйн сел в седло новой машины. И сразу же простил японцам все грехи старой — это наконец был мотоцикл, достойный чемпиона мира!
Уже в первый день квалификационных заездов Гран-при Чехии на «Масариковом округе», в окрестностях Брно, чемпион мира показал лучшее время, установив попутно рекорд круга. В субботу он еще прибавил, сбросив со своего результата почти секунду. А Швантц даже не сумел побить пятничное время Рэйни.
Теперь уже Уэйн не прятал глаза от журналистов, как ему приходилось делать не раз после квалификационных заездов в нынешнем сезоне. «Наконец-то машина едет так, как я хочу! Мы хорошо с ней поработали, остается лишь подождать результатов,— довольно улыбался калифорниец.— Я уверен, что две мои предыдущие победы на этой трассе — в 1990-м и 1991-м годах — и, конечно, сегодняшний рекорд круга здорово помогут мне завтра».
Так оно и вышло. 120 тысяч зрителей с удивлением наблюдали, как красно-белый дуэт «Малборо Тим Робертс Ямаха» с непривычной легкостью отрывался от соперников. Первый круг быстрее всех прошел Лука Кадалора, но уже на втором чемпион мира показал, «кто в доме хозяин». Безупречной ездой Рэйни не дал итальянцу ни единого шанса. «Уэйн на каждом участке трассы был чуточку быстрее. Пока что я еще не могу с ним состязаться,— говорил после финиша усталый, но довольный серебряный призер Кадалора.— Впрочем, думаю, что Рэйни сейчас на шаг впереди любого другого гонщика».
Что да, то да. Легкость, с которой пилоты «Ямахи» ушли от Швантца с самого старта, буквально парализовала его. Кевин, еще недавно бывший главным (некоторые даже считали — единственным) претендентом на титул, совсем раскис: «Мотоцикл весь год вел себя образцово. И вот впервые заартачился — то внезапно сбрасывает скорость, то скачет, как козел!» А потом вдруг прибавил такое, от чего у хорошо его знавших людей глаза полезли на лоб: «Тяжело, конечно, видеть, как твой соперник скрывается вдали. Но что поделаешь, нужно учиться справляться с поражениями...»
«Да, парень, это точно! Придется тебе забыть на время о победах,» — думал про себя Рэйни. А вслух рассыпался в комплиментах своему мотоциклу, что для него, человека достаточно сдержанного, вообще-то было не характерно. Но уж больно намучился он с медленной машиной в прошлом и начале нынешнего сезона.
«Если бы даже я и знал, почему мой мотоцикл бежит так резво, то все равно вам бы не признался,— кокетничал он с журналистами в Брно.— Скажу лишь одно — специальная рама, изготовленная «Ямахой» и немного модифицированная нашими инженерами, проявила себя выше всяких похвал. Подвеска «Олинз» работала великолепно. А уж шины «Данлоп» — у меня нет слов описать, как они хороши! Теперь впереди Мизано, мне очень нравится эта трасса, к тому же я, как и в Брно, побеждал там раньше».
И вот он в Мизано. В самом начале второго круга Уэйн достал и к неудовольствию полсотни тысяч итальянских болельщиков обошел Кадалору. Ничего, пусть немножко потерпят — время Луки еще не наступило. Чемпионом в этом году должен стать он, Рэйни! Если, конечно, ничего не случится. Но что могло с ним случиться на такой замечательной машине? Уэйн теперь твердо верил, что все неудачи и разочарования остались в прошлом.
В 1992 году мотоциклетный Гран-при на автодроме «Сантамоника», что находится в 45 минутах езды от Болоньи, в городке Мизано Адриатико, не проводился. За это время здесь построили новые боксы, а саму трассу удлинили более чем на 700 метров. Правда, для гонщиков она уже не была новой — все главные действующие лица в течение сезона участвовали на «Санта-монике» в испытательных заездах. И многие жаловались: «Это очень скользкая трасса, особенно в тех местах, где старый асфальт соседствует с новым».
Ничего страшного. «Данлоп» отлично держит дорогу, и Рэйни все прибавлял и прибавлял, так что даже Кадалора, которому безумно хотелось блеснуть перед своими болельщиками, начал отставать.
Кенни Робертс хмурился: как это не похоже было на расчетливого, мудрого Рэйни, никогда не рисковавшего сверх меры. Ведь чтобы увеличить преимущество в очках перед Швантцем, ему совсем не обязательно было скакать впереди на лихом коне. Достаточно лишь не пропустить Кевина вперед. «Осторожнее, осторожнее, ради Бога, будь осторожнее, Уэйн!» — твердил про себя как заклинание менеджер «Малборо Тим Робертс Ямаха».
Красно-белый метеор с номером один в девятый раз промчался мимо боксов. Кенни проводил его глазами и перевел взгляд на Дуэна и Швантца, наседавших на Кадалору. И в это время над трибунами прокатилось жуткое «О-ох!» В груди Робертса похолодело, и он вцепился в монитор...
В правом повороте, первом повороте десятого круга, переднее колесо «Ямахи» Рэйни предательски соскользнуло с асфальта, и мотоцикл, кувыркаясь вместе с седоком, вылетел за пределы трассы на песчаную полосу безопасности.
По правде говоря, со стороны эта авария не выглядела уж очень страшной — если, конечно, можно назвать нестрашным падение со 170-сильного болида, летящего со скоростью за сотню. И тем не менее зрители, а тем более участники мотоциклетных Гран-при привыкли к зрелищам и покруче. Вот почему лидеры в пылу борьбы почти не обратили внимания на неудачу Рэйни. «Это была классная гонка! Невероятная, замечательная! — никак не мог успокоиться после финиша Кадалора.— Я выкладывался на все сто процентов и здорово рисковал. А потом стали сдавать шины. Сзади, как неотвратимый рок, приближался Дуэн, спереди тащились несколько отстающих гонщиков... Словом, гонка была — что надо! Вот только, Уэйн, упал. Я надеюсь, что с ним ничего не случилось?»
Случилось... Когда к Рэйни подбежали судьи, спасатели, он был в сознании и, морщась от боли, прохрипел: «Со мной что-то серьезное, ребята. Страшно болит спина...» На вертолете пострадавшего отвезли в госпиталь «Буфалини» в городе Чезена. А в шесть часов вечера стало известно, что у американца сломан шестой позвонок, и тело его от середины грудной клетки и ниже парализовано.
Известие произвело на всех гнетущее впечатление. «То, что случилось с Уэйном, — ужасно, — повторял расстроенный Швантц газетчикам, обступившим новоиспеченного короля пятисоток.— Я не могу представить себя чемпионом, а его — прикованным к постели. После те* сражений, которыми мы радовали зрителей столько раз! Нет, этого не может быть, он скоро вернется!»
Нг дни проходили за днями, а известия были неутешительными. «Пройдут месяцы, прежде чем мы сможем сказать, возможно ли вообще восстановление двигательных функций»,— наконец подвел итог главный нейрохирург госпиталя Дориано Дзаппи. А через пять дней неподвижное тело человека, который еще недавно был одним из самых быстрых на планете, с превеликими предосторожностями переправили на другую сторону Атлантики, в госпиталь «Сентинелла» в предместье Лос-Анджелеса, Инглвуде.
В пятистах километрах от новой больницы Рэйни, на автодроме «Лагуна Сека Рэйсуэй» в тот самый день, 10 сентября начались квалификационные заезды Гран-при США, предпоследней гонки сезона. Предпоследней и почти ничего не решавшей: чемпионом досрочно стал Швантц, на пять очков опередив Рэйни. Второй позиции самого трехкратного чемпиона тоже уже никто не угрожал. Вопрос был лишь в том, кто станет третьим призером.
Но к самому Рэйни это не имело теперь никакого отношения. Уэйн всегда немного отличался от большинства своих собратьев-мотогонщиков. Все они были его друзьями, и тем не менее калифорниец относился к ним скорее как старший брат к младшим — беспутным шалопаям. Почти все они были настоящими сорвиголовами, мотогонки для них были чем-то вроде постоянной игры со смертью, которая будоражит кровь, кружит голову. Они и неженаты почти все — разве могут думать о семье, детях эти двадцати, тридцати, а то и почти сорокалетние мальчики!
Сам Уэйн, солидный женатый человек, отец одиннадцатимесячного сына, относился к гонкам как к работе — трудной, иногда опасной, безумно интересной, без которой не видел он своего существования,— но как к работе. И делал все, для того чтобы выполнять ее наилучшим образом. А что нужно для качественной работы? Победить! А что нужно, чтобы победить? Прежде всего не упасть. И он не падал» За шесть сезонов в чемпионате мира на счету калифорнийца более семидесяти Гран-при, и только шесть раз он не сумел финишировать в гонке. Всего дважды падение лишало Рэйни шансов на продолжение борьбы. Но судьба, видно, приревновала своего недавнего любимца, на некоторое время лишив его обычной осторожности.
Снова и снова, лежа в белоснежной палате «Сентинеллы», Уэйн прокручивал в голове свое падение. Что он сделал не так? Неужели, действительно, неоправданно рисковал? В первый раз он так подвел своего шефа...
Будто мрачная тень упала вдруг на чемпионат мира. Последние два этапа прошли как-то тихо, не было наплыва болельщиков, обычных страстей.
В Лагуне-Секе настроение участников, зрителей, всех, кто крутится в многомесячной мотокарусели чемпионата мира, еще более омрачилось. Вопрос о бронзовом венке тоже решило падение. Самой достойной кандидатурой был Дуэн. И австралиец, расправившись поочередно с обоими пилотами «Сузуки», лидировавшими некоторое время, вышел вперед. Но незадолго до финиша, на выходе из поворота «Коркскрью», Мик упал и, как впоследствии выяснилось, сломал себе ключицу.
После этого уже ни сенсационная победа «Кадживы», ни первый в сезоне пьедестал Александра Бар-руша, ни очередной успех Нила Мак-Кензи, достойно сражавшегося с заводскими мотоциклами Синичи Ито и Алекса Кривилля, не смогли никого отвлечь от мрачных мыслей. «На каждом метре дистанции я чувствовал рядом с собой Уэйна,— сказал на финише Косински.— Я посвящаю свою победу ему и буду с нетерпением ждать его возвращения». Но и через две недели, когда в Хараме состоялась последняя гонка сезона, из Инглвуда не поступало утешительных известий. В Испании в отсутствие Рэйни и Дуэна, со Швантцем, впавшим вдруг во вполне объяснимую меланхолию, сражались вчерашние новички — Барруш, Кадалора, Битти, Косински.
А в «Сенти нелле» между тем шла борьба за здоровье парализованного гонщика. Кенни Робертс, Дин Миллер, многолетний тренер Рэйни, его жена Шей, оставившая дома малыша Рекса, Берни Экклстоун, совладелец IRTA (Международной ассоциации гоночных команд, главного организатора мотоциклетных Гран-при) и руководители «Филип Моррис» сделали для этого все возможное. Госпиталь, куда перевезли Уэйна, известен в Калифорнии тем, что именно здесь восстанавливаются после травм хоккеисты местной «Кингз» и баскетболисты «Лейкерс», бейсболисты «Доджерз» и футболисты «Рамз». Кроме того, из Болоньи прибыл доктор Джанкарло Кароли, в помощь нейрохирургу Питеру Ричардсу, главврачу IRTA. Экклстоун командировал его коллегу из формулы 1 профессора Сида Уоткинса. Еще один профессор, Сайламант, работал в свое время с получившим когда-то похожую травму Клеем Регаццони. Из Европы для консультации выписали знаменитого «чудотворца» Клаудио Косту, год тому назад поставившего на ноги Дуэна.
Но врачи, даже самые лучшие, не всесильны. Единственное, о чем могли говорить профессора спустя несколько недель после аварии — может быть, вскоре Уэйн сумеет приподняться на постели...
«Он очень, очень сильный,— сказал журналистам, караулившим его в холле лос-анджелесского госпиталя, шеф «Малборо Тим Робертс Ямаха».— И у него очень сильная жена. Шей поможет ему. Мы знаем, что он сделает все возможное и невозможное, все, что в человеческих силах. И даже больше. Уэйн вернется к нам. Даже если случится самое страшное и он не сможет больше ходить, мы вместе будем руководить гоночной командой. Он очень хочет вернуться в спорт».
Никогда американским мотогонщикам не удавалось четыре раза подряд выиграть чемпионское звание в «королевском» классе. В прошедшем сезоне это должен был сделать Уэйн Рэйни — самый грамотный, тактически мудрый и в то же время быстрый гонщик в мире. Но и это не вышло. Что-то будет теперь? Сумеет ли трехкратный чемпион мира подняться после такого удара? Или всю оставшуюся жизнь ему придется носить как маску всегда настороженную и чуть более оживленную, чем у обычных людей, улыбку инвалида, старающегося показать окружающим, что он бодр и доволен жизнью?
«Такие парни, как Рэйни, встречаются один на миллион»,— сказал «король Кенни», раскопавший калифорнийца в родном Лос-Анджелесе много лет назад. «Держись, Уэйн! И возвращайся!» — можем добавить мы.
Источник: Журнал «АМС», №1, 1994